«Зажигаю тонкую церковную…». Памяти отца.
«Зажигаю тонкую церковную…»
Памяти отца.
***
Памяти Тани Бек
Зажигаю тонкую церковную
У своей чуть приоткрытой двери.
Но тотчас же пламя возвратилось
Внутрь себя. Свернулось и опало.
В тот же миг похолодела кровь —
Свечка отчего-то вдруг потухла…
Снова я тогда её затеплив —
(Жили мы в одном с тобой подъезде), —
По ступеням понесла на пятый.
Встала перед запертою дверью.
Не твоей уже.
И тишина
Ледяная льётся —
На бездонное непониманье,
Невозможность осознать, осмыслить
Эту пустоту.
Слуцкий всё твердил —
Познакомиться с тобой должны мы.
По его упорному указу
Встретились и сразу подружились,
Был он прав — не разольёшь водой.
— Вот идут подружки-сговорёнки, —
Межиров, однажды нас увидя,
Усмехаясь, издали сказал.
Таня, Таня, что же ты исчезла?..
И стихи не пишешь так давно…
Ты ведь не могла их не писать…
Помню на тахте открытый томик
В полном книг бесценных кабинете,
Помню карандашные пометки
У четверостиший на полях.
Много их… Тогда я удивилась
Твоему упорству и усильям.
Знаю, ты поэзию любила,
Может быть, гораздо больше жизни.
Но и одиночество любя,
Наслаждалась им до иступленья.
Разные потоки настроений
По квартире двигались, как кошка,
Вместе мы за ней с тобой следили.
Вот бы эту пластику движений
Взять бы да и в строки перелить.
Долго разговаривать могли,
Тайны все друг другу доверяя…
Только вот прервался разговор.
Ты однажды вдруг произнесла,
Мне свои поведав приключенья:
— А рассказывать гораздо интересней,
Чем всё это в жизни проживать…
Я тогда была поражена
Этой неожиданностью фразы.
Но мгновенно согласилась с ней.
— Ну, конечно, творчество глубинней,
Ярче, да и выше, чем реальность.
Только всё же не могу поверить,
Что ушла ты в ту и ширь, и высь,
Где поэзии не существует…
Пусть там нет совсем привычных слов.
Пусть там тихо, может быть, беззвучно.
Но чем меньше слов в стихах, тем больше
Музыки, когда слова почти,
Растворяясь, — как бы исчезают.
Вот и ты теперь без всяких слов
Растворилась, музыкою стала.
С музыкой несложно говорить…
Мне твоя мелодия и тон
Пронизали вечер этот долгий,
В нём с тобою разговор веду.
И пометки с прошлых книг взлетают
На тахте у давних книжных полок,
Будто ноты… Только звук угас…
ПАМЯТИ ОТЦА
Приличествуют жалобы тебе ль,
Чья жизнь прошла, казалось бы, в забавах.
Ты был рабом, изгоем, а теперь
Окажешься изгнанником вдобавок…
Александр Межиров
Квартирка на Бродвее,
Почти к нему впритык.
Кругом чужой язык.
Далёкий материк.
Он и теперь к России,
Как и тогда приник.
Она ему родник,
И крест, и гнёт вериг.
От горестных раздумий
Ходил крутой кадык.
К смиренью попривык.
Мечтатель. Еретѝк.
На стеллажах открытых
Ряды московских книг.
И Смелякова лик.
Потушенный ночник.
Решеньем невозвратным
Чужбины хриплый рык.
Отступника ярлык.
Изгнанья ученик.